Вы не найдете этого в официальной биографии великого певца. Вам не расскажут об этом справочные издания. Даже многословная Википедия, посвятившая Федору Ивановичу огромную статью, ни разу не упомянула Баку.
Но тем не менее, это одна из самых интересных и захватывающих страниц биографии Шаляпина, которая безусловно отразилась на формировании его личности.
Не даром, сам певец, в автобиографической книге «Страницы моей жизни», уделил немало внимания своему первому знакомству с городом Баку.
Фёдор Ива́нович Шаля́пин (1 [13] февраля 1873, Казань — 12 апреля 1938, Париж) — русский оперный и камерный певец (высокий бас), в разное время солист Большого и Мариинского театров.
А также театра Метрополитен Опера, первый народный артист Республики (1918—1927, звание возвращено в 1991), в 1918—1921 годах — художественный руководитель Мариинского театра.
Получил репутацию артиста, который соединил в своём творчестве «прирождённую музыкальность, яркие вокальные данные, необыкновенное актёрское мастерство». Оказал большое влияние на мировое оперное искусство. (с) Википедия
Бакинский период жизни Шаляпина
Шел 1891 год. 18-летний Шаляпин, имевший к этому времени, уже двухлетний опыт выступления на сцене, устроился в гастролирующую украинскую труппу Г. И. Деркача.
Георгий Иосифович Деркач (настоящая фамилия Любимов) (11(23) марта 1846, Екатеринослав — 11(24) июня 1900, Томск) — известный российский театральный актёр, антрепренёр.
Труппа направлялась в Баку, откуда на пароме должна была переплыть на противоположный берег, где и должен был состоятся гастрольный тур.
В поездке по Средней Азии отношения Шаляпина и Деркача резко ухудшились. Был даже момент, когда Федора ссадили с поезда в пустыне, и ему пришлось своим ходом добираться до Чарджоу, где труппа давала спектакли.
В конце концов, завершив турне труппа возвратилась в Баку. Начались бакинские гастроли. Не успели отыграть первые спектакли, как Шаляпин получает телеграмму из дома: «Мать умерла. Пришли денег. Отец».
Надо сказать, что Федор Иванович происходил из крестьянской семьи. Не бедной, но и не особо зажиточной. Сам он в детстве учился на сапожника, хотя общее образование получал в частной школе.
Так как у молодого певца своих накоплений не было, он обратился к Деркачу. Денег у меня, конечно, не было. Хозяину я был должен. Посидев где-то в углу, погоревав, я все-таки решил попросить у хозяина вперед.
За 25 рублей в месяц я играл ответственные роли, тогда как некоторые хористы получали по 40. Выслушав меня, хозяин сунул мне 2 рубля. Я попросил еще.
– Довольно, – сказал он. – Мало ли кто у кого умирает! (с) Здесь и далее цитаты из книги Ф.И. Шаляпина «Страницы моей жизни» Федор взорвался от возмущения и перестал ходить в театр.
Похоже, что он надеялся что директор даст слабину. Но однажды, когда Шаляпин решил выяснить отношения, оказалось, что труппа уже покинула Баку.
Так он остался один, в незнакомом городе, практически без средств к существованию. Пришлось искать работу. Благо, Баку конца 19 века был театральным городом. Здания театров и синематографов росли, как грибы.
В 1883 году, миллионер и меценат Гаджи Зейналабдин Тагиев построил здание театра, позже названного «тагиевским». В 1891 году, если сын Садых, произвел реконструкцию, заменив свечное освещение электрическим.
Театр заново открылся, еще работая над своим репертуаром и труппой. В это время и пришел в него Шаляпин.
Из воспоминаний Шаляпина: Я остался в городе без паспорта и поступил в хор французской оперетки, где французов было человека три-четыре, а остальные евреи и земляки.
Дела оперетки шли из рук вон плохо. Но, несмотря на это, мы превесело распевали разные слова, вроде: – Колорадо, Ниагара, шарпантье и о-де-ви…
В Баку не очень строго относились к иностранным языкам, и чепуха, которую мы пели, добродушно принималась за чистейший французский язык.
Денег мне не платили. Только однажды управляющий труппой нашел, что хористу французской оперетки не подобает гулять в мохнатой текинской шубе, дал мне записку в какой-то магазин, и я получил из магазина драповое на вате пальто.
Естественно, что существовать такая труппа долго не могла. Вскоре и этой работы, которая давала хотя бы крышу над головой, Федор лишился.
…оперетка лопнула, и я буквально остался на улице. Пальто пришлось продать. Питаться нужно было осторожно: только чаем и хлебом. А уже наступила зима.
Подул холодный ветер. С неба посыпалась крупа. Полились бесконечные дожди. Спать на лавках в саду было уже невозможно.
Я и двое моих товарищей забирались в деревянный цирк, пустовавший в то время, и спали там на галерке, кутаясь в мою текинскую шубу все трое. А вскоре, без предупреждения, исчезли и оба товарища Шаляпина.
Теперь одному мне стало теплее спать, но еще труднее жить, и я едва не втяпался в историю, которая могла бы увести меня далеко за Урал на казенный счет и уже не в качестве певца.
Бедствующий Федор знакомится с ловким молодым человеком представившимся бывшим драматическим актером. Чем он занимался было неизвестно, но спал всегда в гостиницах.
Шаляпин примкнул к нему. Они снимали номер, жили в нем сутки, а когда приходило время расплачиваться, просто съезжали, оставляя работников с носом.
Но однажды, новый товарищ Федора съехал, оставив его в гостинице одного. Но однажды мой товарищ ушел один и не возвратился, а хозяин заявил мне, что не выпустит меня на улицу и не даст мне есть, если я не заплачу ему. Как быть?
Голодая, я просидел в плену двое суток и, наконец, решился бежать. В комнате был балкончик, выходящий на двор, но на дворе день и ночь толпился какой-то народ.
Наконец я заметил, что карниз под окном соединяется с какой-то стеной, и хотя стена была на высоте второго этажа, возвышаясь почти до крыши, однако, – чего не сделаешь с голода?
Не буду описывать тонкости ночного побега, скажу лишь, что он удался. А Шаляпину остался один путь — в притон.
Вышел на улицу и отправился в один из темных притонов города, где бывал и раньше в трудные дни. Он всегда был набит какими-то оборванцами.
Я пел им песни, а они угощали меня за это. Мне казалось, что среди них есть беглые каторжане. Большинство из этих людей не имело имен, существуя по кличкам.
Федору повезло, местный главарь по кличке «Клык» (бывший каторжанин) отнесся к нему благосклонно. Называл «песенником» и постоянно просил спеть что-нибудь душещипательное.
– Пой, брат! Ну, пой, прошу я тебя! Я пел, а он плакал, иногда навзрыд, точно женщина о любимом человеке, внезапно умершем. Это мне нравилось в нем, и я готов был искренно привязаться к нему.
Но в один из дней, «Клык» предложил Шаляпину вступить в его банду. Пойти на дело — ограбить торговца на площади возле цирка. На первый раз Федору была предназначена самая простая роль:
Я должен был стоять на углу и следить за полицией. Не согласиться было невозможно. Хотя эти люди относились ко мне прекрасно, но если бы я отказался от участия в «деле», они, конечно, избили бы меня.
Когда наступил день, в который решили зарезать торговца, я не явился в притон и больше уже ни разу не показывался туда, боясь, что меня вздуют за «измену» или, что еще хуже, сочтут за шпиона. Наступил самый тяжелый период.
Я был так растрепан, грязен, что меня, вероятно, приняли за пьяницу и вора. Начал работать с крючниками на пристани «Кавказ и Меркурий» по 30 копеек в день. Это немного поддержало меня. А потом в Баку разразилась эпидемия холеры. Это уже был 1892-ой год.
Весной 1892 года холера из Персии попадает в Российскую Империю. Первое заболевание официально фиксируется в Асхабаде (Ашхабаде) 26 мая. Оттуда начинается массовый исход. Паромы в Баку переполнены. И уже 1 июня, первый заболевший в Баку.
Смерть гуляла по городу, точно губернатор. Крючники разбежались от страха. Я снова остался без работы и хлеба, питаясь почти исключительно морской опресненной водою, которую пил весь город.
Наверное, жизнь Федора Ивановича Шаляпина так и закончилась бы на бакинских задворках, если бы ему не повезло (а может он и сам приложил к этому руки). Федор нашел деньги.
Вдруг фортуна улыбнулась мне: я нашел на улице ситцевый платок с узелком на одном конце его, а в узелке оказалось четыре двугривенных.
Я тотчас же бросился в татарскую лавку есть ляли-кэбаб, наелся, пошел на вокзал и, предложив кондуктору оставшиеся деньги, попросил его отвезти меня в Тифлис.
Так он попал в Тбилиси, где встретил многих знакомых по бакинской жизни. В том числе двух пропавших товарищей и приятеля хориста из прежней труппы.
Все они работали в одном театре, куда помогли устроиться и Федору. Так закончились бакинские приключения выдающегося певца.
Эпилог
Федор Шаляпин еще трижды приезжал в Баку. Два последних раза уже находясь в зените славы:
- в 1900 году. Выступив в знакомом, вновь отстроенном, здании Театра Тагиева.
- в 1910 году. Выступал с концертной программой в театр-цирке братьев Никитиных — нынешний Театр юного зрителя им. Горького
- в 1915-ом. Пел со сцены театра братьев Маиловых — Азербайджанский театр оперы и балета имени М. Ф. Ахундова.
Все три раза были аншлаги. Билеты раскупались в течение пары часов. Бакинские газеты рассыпались в комплиментах.
Из газеты «Каспий» 1900 года: В 3-м акте г. Шаляпин произвел прямо потрясающее впечатление: не только слушатели, но и сами артисты казались как бы очарованными силой этого могучего таланта.
По окончании спектакля публика устроила г. Шаляпину сердечную овацию — вызовам и аплодисментам не было конца. На улице перед театром в ожидании выхода г. Шаляпина долго стояла публика, желавшая еще раз приветствовать высоко даровитого артиста.
Интересно, что думал в это время сам Федор Иванович, возвращаясь в Баку? — Нам этого к сожалению никогда не узнать.
Но то что бакинский период сыграл свою роль в формировании его характера, я думаю не подлежит сомнению.